С некоторго момента бег времени ускорился для славянки, и виной тому было внимание Шехзаде. Но была в бочке меда и своя ложка дегтя. Шепотки и слухи лишь усилились с того момента, как названная Айнур, впервые покинула господские покои и получила за то щедрые подарки. Но, вопреки желанию ответить на дерзкие речи, княжна держалась. Стоит лишь раз подать голос, как склока не заставит себя ждать, лучше уж холодное молчание и крайне вежливые ответы, когда уж без того совсем невозможно. А болтали девушки много. Поведали и о прежней любимице Шехзаде, что подарила ему малыша. Да только Богам не угодна стала новая жизнь, забрали назад хрупкую душу. Слушала басни Неждана молча и внешне равнодушно. Осман и сам о том ребенке говорил еще в первую их беседу, говорил, да о матери помалкивал. А вот теперь картинка и сложилась. В гареме горемычной матери не было, значит и увлечение было не столь сильно? И до того славянка знала, что не станет единственной его женщиной, но внутри разлилась горечь. Особенно после уверенности в собственном положении. Лекари и калфы о том еще и не ведали, да и зачем, когда о тяжести болтать нельзя. Но по всем приметам выходило, что дитятко уже есть, а думы плохие все на ум продолжают идти. Баяли девки о той наложнице еще пару дней назад, так с того момента еще и горше стало. А может и Февронья не люба Осману, может он всем те слова заветные говорил, что ей не раз шептал, и той, что дитя не уберегла?Так если и правда любил, почему отослал, не пожелав поддержать и ободрить?
Слишком много вопросов, с которыми не подступиться к Господину. У рабыни, а о своем нынешнем положении себе же приходилось постоянно напоминать, нет такого права. Хорошо, что у Шехзаде полно теперь собственных дел, иначе уловил бы настроение фаворитки, да расспросы бы начал. Уж тогда бы дурного долго ждать не пришлось. Лучшее средство для избавления от дурных дум - занять себя делом, вот только в четырех стенах сидеть совсем не хотелось. Разыскать калфу и отпроситься погулять по саду труда не составило. И светловолосая, честно покрыв голову тонкой вуалью, чинно туда направилась. Но рассиживаться в какой-нибудь там беседке, девица вовсе не собиралась. Была задумка интереснее, правда для ее осуществления пришлось бы приложить некоторые усилия, но это абсолютно не страшило. На конюшни славянка явилась абсолютно уверенной в собственные силы и способности. Еще бы, даже встречные янычары, охранявшие дворец, не заметили княжну. А она и не пряталась, между прочим, лишь выбирала время, когда охрана чем-то увлечена. Уж не по кустам же скакать, как спятивший заяц, наложнице Османа. Вопреки мечтам самоуверенной княжны, в стойбище ей побыть одной не дели. Рядом со статным жеребцом был смуглый мужчина, чей изучающий взгляд не мог укрыться от вошедшей.
Поправив съехавшую на бок вуаль и подоткнув ее края за полу вышитого жакета, дабы платок не свалился не вовремя, княжна уверенно приблизилась к смирной лошадке, учуявшей ее появление.
- Красавица, - мягкие касания, и вот уже покладистая кобылка доверчиво тычется в плечо. Неждана поглаживает шелковую гриву, наслаждаясь привычным с детства запахом. Очень жаль, что без ведома Шехзаде ей нельзя прокатиться, но просить об этом она не станет. Нельзя требовать себе бесконечных милостей.